Ракушка благодарности

Утро в Таиланде.
Мы живем на побережье тропического острова – это хорошо, но денег нет – это плохо. Саша только оправился после дорожной аварии и пока что не в состоянии работать.
Для поднятия духа друзья натащили нам правильных фильмов. С них мы начинаем каждый день.
- Лучший способ изменить жизненную ситуацию в позитивную сторону – это почувствовать в сердце благодарность... – советует умный американский диктор.
- А кому не за что? – предполагаю я, отпивая глоток кофе.
- Только не говорите, что не за что, - предвосхищает мудрец с экрана. – Всегда есть за что – за глаза, которые видят, за ноги, которые ходят...
- Точно – за ноги! – обрадовался Саша. – Спасибо тебе, Господи, за мои ножки! Кое-как – но уже ходят…
- Иногда нам кажется, что все не так, как хотелось бы, - справедливо замечает дядька. – На этот случай я ношу с собой в кармане камень. Я дал себе слово, что всякий раз, когда коснусь его, обязательно вспомню о чем-нибудь хорошем. Мой друг назвал его камнем благодарности.

***
Саша тоже решил подобрать себе на пляже подходящий «камень благодарности». Перебрал несколько кандидатов и, наконец, притащил домой желтый круглый голыш и положил на видное место – на холодильник. Я замечаю, что он действительно время от времени трясет его, как будто пожимает чью-то руку.
- А нельзя поменьше? – спросила я. – Это просто какой-то «булыжник благодарности»!
- Какая благодарность, такой и камень!
- Ну нет, мне бы что-нибудь поменьше, посимпатичнее. Например, «ракушка благодарности»? – импровизирую я.
- Хоть горшок благодарности, – разрешает Саша.

***
Мне кажется, что я должна найти в океане что-то особенное.
И вот однажды после шторма в куче обломков ракушек и кораллов я увидела нечто круглое и перламутровое. Взяла, покрутила... Не может быть! Жемчужина! Да какая крупная! Правда, она вся была под зеленоватым налетом, который, впрочем, легко сдирается, обнажая белую перламутровую поверхность.
- А я жемчужину нашла! – хвастаюсь вечером перед Сашей и его другом Андреем.
- Да это скорее всего пластмасса, - небрежно говорит Андрей.
- Интересно, откуда в море пластмасса? – ехидно замечаю я.
- Мы можем проверить: ее надо поджечь, - предлагает Андрей. – Если расплавится – то это не жемчуг, потому что жемчуг нипочем не расплавится. Нас на Бали научили.
Мы подносим к зажженной газовой конфорке белый шарик на кончике ножа и ждем... Не плавится, разве что часть известкового налета отпала!
- Ну, значит, жемчужина, - скучным голосом произносит Андрей.
Так у меня теперь ни камень, ни ракушка, - настоящая «жемчужина благодарности»! прям по-библейски.
***
На следующий день снова собираюсь на берег – «за жемчугом», как шучу сама с собой.
Не успела дойти до пирса, как увидела на тротуаре крохотный белый шарик... У меня аж в глазах потемнело: даже если это пластмасса, то какова ирония закона притяжения! Провидение меня на слове поймало.
Я со смехом поднимаю перламутровый шарик и разглядываю. Это, скорее всего, фальшивый жемчуг – слишком уж обработанный и ровный, да еще дарочка с боку проколота. Поди, вывалился у кого-то из серьги.
Дома пытаюсь поджечь свой шарик – не плавится! Неужели...
- Андрей, ты будешь смеяться, но я еще одну жемчужину нашли, и она тоже не горит, – рассказываю вечером Андрею, - главному эксперту по жемчугу среди моих знакомых на Самуи.
Но Андрея удивить непросто, - это противоречит всем его жизненным принципам.
- Что же это получается: если в день по жемчужине, а в году триста шестьдесят пять дней, - невозмутимо подсчитывает тот. – Значит, через год наберешь на ожерелье.
- И будет у меня «ожерелье благодарности», - представила я себе.

***
Самое удивительное, что через неделю Саша с прогулки притащил мне ножной браслетик из маленьких жемчужинок – свалился с чьей-то лодыжки. Тем не менее настоящее жемчужное ожерелье!
Благодарность начинает работать.

ТЮРЕМНЫЙ МАГАЗИН

Рассказывает Саша:
- Когда вас взяли, у вас были при себе деньги? – поинтересовался Дон Антонио.
- Ну, какие-то были, - подтвердили мы.
У меня лежало в «кенгурятнике» бат триста, а у Олега аж три тысячи.
- Мы уж с ними мысленно попрощались, - подумали, что они их себе взяли!
- Ничего подобного: эти деньги сейчас лежат на вашем внутреннем тюремном счету. Дня через три вы получите возможность снимать их, - немного, правда, бат по двести за раз. Вам выдадут купоны, так что, пожалуйста, отоваривайтесь в моем шопе, - пригласил Дон Антонио.
- О, у тебя здесь есть собственный шоп? – удивились мы.
- Ну, не мой личный, - это тюремный магазин, но я в нем босс, - гордо сказал Пахан. – На товары записывайтесь заранее. Можете купить у меня кофе, сигареты, печенье.
Шоп представлял собой компьютеризированный кабинет, куда вход был разрешен только Дону Антонио. В двери было прорезано окошечко, сквозь которое виднелись какие-то тайские бухгалтеры, погруженные в подсчеты. К окошечку выстраивалась очередь из зеков, и через него подавали пакетики растворимого кофе, сигареты, безопасные бритвы и прочий расхожий товар.
- Мужики есть мужики, - заметил Олег. – Все деньги они тратят на шоколадки и печенюшки. Конечно, если что-то остается от сигарет.
А сигареты в Таиланде прикольные, особенно те, на которых написано Malboro: у таких на каждой пачке по фотографии человеческого органа, пораженного раком. Органы все разные, и некоторые туристы принимаются коллекционировать «болезни» либо увозят на родину в качестве сувениров, несмотря на гадкий вкус самих сигарет. Не всем же сувенирам быть позитивными!
Но мы не курим, поэтому отовариваемся в основном кофе с печенюшками.
Был среди нас турок немецкого происхождения по имени Робин. Очень интеллигентное лицо, на прогулке всегда сидел с книжкой, в очочках. У него постоянно при себе был запас растворимого кофе «три в одном» и печенья. Он хранил их в жестяной коробке под лавкой. (Интересно, что никто здесь не брал чужого, - стоит себе и стоит).
Поначалу этот Робин поил нас своим кофе и угощал печенюшками, потом уж мы сами стали покупать себе и тоже угощали народ...

Отрывок из книги "Дайвер в "обезьяннике"

Бутылкой по голове

Рассказывает Саша

- Когда нас привезли в Манки-хаус, мы здорово волновались. Мало ли что, сейчас начнут прессовать, как в российских тюрьмах. Но зеки выглядели более-менее мирными. Нас определили в камеру для «фарангов», - так в Королевстве зовут иностранцев.
Сразу же к нам подошел так называемый «лидер рум», то бишь Пахан, крепкий такой итальянец по имени Антонио. (Мы с Олегом так и прозвали его меж собой – Дон Антонио). Тот принялся руководить нашим расселением.
Дело в том, что камера представляет собой абсолютно пустое помещение примерно в шестнадцать квадратных метров, - ни тумбочек, ни нар, - а обитает в нем человек двадцать пять. (Говорят, в последнее время стали больше сажать фарангов, вот и места в камере не хватает). На полу рядком могут улечься семеро с одной стороны – головой к стене - и семеро с другой. В проход могут втиснуться еще двое, и голова одного из них будет упираться прямо в туалет (унитаз без дверей). А куда девать остальных – а тех больше десятка?
На этот счет в Манки-Хаусе давно отработана специальная технология. Каждый арестант получает по синтепоновому одеялу. Тот, что располагается на полу, пользуется им как матрасиком, а остальные – как гамаком.
Два одеяла одним концом накрепко связываются между собой, противоположные стороны прикрепляются к прутьям решеток (в камере нет окон, зато нет и двух стен – вместо них решетки). Получается пара гамаков, на которой могут разместиться два человека. Утром один конец отвязывается, одеяло скатывается, на ночь снова вся конструкция разматывается и закрепляется. Гамаки навязываются в три этажа. Некоторым приходится карабкаться наверх в кандалах.
Одного из этих несчастных зовут Омари. Это турок английского происхождения, здоровенный такой качок. Сначала Дон Антонио определил его на второй «этаж», как раз над Олегом, и тот было забрался наверх в своих кандалах, но гамак под ним просел так, что едва не придавил соседа снизу.
- Ноу гуд, - неодобрительно посмотрел Пахан и велел Омари поменяться с Олегом. Теперь Олег запрыгнул на второй «этаж». У нас с ним оказался общий гамак из двух связанный одеял, ноги в ноги.

…Надо же было такому случиться, что Олег в первую же ночь уронил на голову Пахану пластиковую бутылку с водой!
- Сорри! – извинился он перед подскочившим Доном Антонио.
«Щас порвут на месте», - подумал я.
Но это тебе не российская тюрьма: Дон Антонио спросонья пробормотал что-то типа «Но проблем» и снова отрубился.
«Фу, слава Богу», - отлегло у нас.

Отрывок из книги "Дайвер в "обезьяннике"